Живая натура (Naturalesa Viva)

На днях сказала своему другу: «Захотелось порисовать. Пойду покупать краски и кисточки». Тот удивился: «Что это вдруг? Ты, случайно, в аварию не попадала?» Я улыбнулась его намеку: как знать, стала бы любимая мною Фрида Кало художницей, если бы 17 сентября 1925 года в трамвай, в котором она ехала, не врезался грузовик.

Результат катастрофы — перелом позвоночника, перелом шейки бедра, повреждение органов малого таза, раздробленная правая ступня, перелом левой ноги, вывих плеча… В течение года Фрида была вынуждена провести не вставая с кровати, закованная в ортопедический корсет. Чтобы занять себя в долгие месяцы постельного режима, Фрида попросила у отца кисти и краски. Для нее был изготовлен подрамник, позволявший рисовать лежа, а над кроватью было подвешено зеркало, чтобы Фрида могла видеть себя. Именно этот год и определил будущее Фриды: она посвятит свою жизнь живописи (хотя в Национальной подготовительной школе изучала медицину) и всегда, независимо от жанра картины, она всегда будет изображать то, что знает лучше всего, — себя.

Через некоторое время после выздоровления Фрида отправилась показывать свои работы знаменитому мексиканскому художнику Диего Ривере, который в 1929 году стал ее мужем. Семейная жизнь была далеко не такой, о которой обычно мечтают, но что бы ни происходило, Диего постоянно оказывался на ее картинах: то в сердце, то в мыслях, то в объятиях. Любовь к мужу, катастрофа, изломанное и искалеченное тело, боль, история Мексики, ее легенды и предания — сплав всего этого и есть творчество Фриды. Подавляющее большинство ее работ — автопортреты в классическом понимании этого слова. Но, по большому счету, автопортретом является любая ее картина, настолько сильно ощущается характер художницы и ее эмоциональное состояние.

Натюрморты Кало начинает рисовать в последние годы своей жизни: состояние ее настолько ухудшилось, что она была вынуждена все время проводить дома и, чтобы скоротать время, рисовала фрукты, разложенные на тумбочке. Но даже в этих несложных картинах всегда видна сама Фрида. 

Мотив, наиболее часто используемый ею в автопортретах, — увечья и боль — присутствует и в натюрмортах. Вместо истерзанного тела — разрезанные арбузы, которые своими острыми краями вызывают очень тревожное и неприятное чувство (картины, где арбузы разрезаны ровными дольками выглядят гораздо спокойнее), вместо крови — ярко-красный сок, только вот слезам не находится природной аналогии, поэтому кокосы, своими тремя точками напоминающими простую рожицу, плачут самыми настоящими слезами. 

Плачущие кокосы (1951)

Другая группа натюрмортов раскрывает чувственную сторону характера Фриды. Разрезанные фрукты по-прежнему присутствуют, но обладают другими очертаниями и другим смыслом, потому что похожи они на совершенно определенные части человеческого тела («Фрукты земли», «Натюрморт (тондо)»).

Фрукты земли (1938)

Натюрморт (тондо) (1942)

Более «спокойные» натюрморты, дополненные мексиканскими статуэтками, белыми голубями или мексиканскими же флагами напоминают открытки, но не те, которые выпускаются огромными тиражами, а уникальные, штучной работы. Сходство с открытками увеличивают надписи, сделанные либо прямо на кожуре фруктов, либо на ленточках, расположенных вверху или внизу картины. На надписях — посвящения тому, для кого был нарисован натюрморт или просто: «Нарисовано со всей моей любовью. Фрида Кало». Встречаются там и признания в любви — к жизни: «Как я люблю тебя, жизнь, когда ты есть у меня».

Невеста испугалась, увидев открытую жизнь (1943)

Натюрморты, которые Фрида написала в последние годы, – это хроника постепенного умирания. Многочисленные лекарства и обезболивающие в сочетании с алкоголем разрушительным образом действовали на точность руки. Сначала из-за этого пришлось отказаться от сложных и многофигурных, тщательно проработанных композиций, а затем даже написание простого натюрморта оказалось сложной задачей: не остается сил на тщательную проработку деталей и выравнивание колорита. Если сравнить натюрморты, написанные в 50-е годы, с работами, сделанными за десять лет до этого, то разница в качестве живописи становится очевидной.

Последней картиной Фриды стал натюрморт под названием «Viva la Vida!» («Да здравствует жизнь!», 1954). На фоне неба, в котором объединены день и ночь, лежит несколько арбузов, на переднем плане два из них: справа — разрубленный, напоминающий об израненном теле и всей боли, которая была в жизни художницы, слева — арбуз, разделенный ровно пополам, ярко-красный, напоминающий солнце, воплощенная радость и удовольствие. Между ними расположен небольшой ломтик, который может быть как частью одного, так и частью другого, на котором за несколько дней до своей смерти Фрида написала слова, несомненно, бывшие ее девизом, — прощальный привет жизни, принесшей столько боли, но все равно горячо любимой.

Статья опубликована в блоге «Дело вкуса» (http://delovkusa.blog.ru) 9 августа 2008